Ваня

(садо-мазо с жестким подчинением № 1)

Мальчик Ваня. Ему уже около тридцатника. Выглядит много старше и мужественней. Ваня сидит в ресторане "Славянский Базар", неторопливо поглощает гору креветок, полощет пальцы в пиале, тянется к кружке с пивом (пиво одной марки, а вот рекламный логотип на кружке - другой, но дело-то совсем не в этом, хрен с ним с логотипом, но вот и на ваниной футболке одна надпись, а внутри Вани - совсем, совсем иная).

Вот Ваня подносит к влажным губам тяжелую кружку, а сам глазами - туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда - по интерьеру: ватная баба для чайника, керамические слоники, стопка меню в серванте, ряд водок. Стены, потолок, евроремонт. Хороший такой ремонт, хороший интерьер, внушающие доверие стены, дружелюбные официанты.

Сегодня официантов два: пожилой и с черными усами + девушка Маня с бэйджиком на сиське: "Манна Небесная".
Пожилой внешне обходителен и независим, независим и обходителен настолько, насколько обходительными и независимыми бывают холуи со стажем работы... Но речь совсем не о нем. Этот с усами давно и ровно презирает местную публику: бабла, мол, имеют тележками, а культуру красиво покушать купить не умеют.

Поговорим лучше о Мане, которая в наш рассказ попала из-за Вани (ну, сегодня ее смена, пришел бы Ваня завтра, пришлось бы рассказывать о Тане, но Таня совсем новенькая, мы про нее почти ничего не знаем, стеснительная такая Таня: и чаевые брать не умеет, и достойно приборы разложить... то заденет острой грудью плечо клиента, то сметет со стола пачку "Парламента"... а как снесет, так не на корточки ведь присядет, а изогнется страусом, покраснеет, но икры свои всем присутствующим продемонстрирует; демонстрантка, блин, только за икры ее и прощают, хотя усатый не раз и не два замечал боссу, что жестким корсетом тычки в плечо - не каждому приятно).

Так вот Маня. Туда-сюда, туда-сюда, как бы попасть в поле зрения Вани. А Ваня далеко. Ваня месяц назад посмотрел "Бойцовский клуб". А неделю назад остановился у развала и купил роман Паланика с таким же названием: "Бойцовский клуб". И нет теперь Ване покоя. Теперь он разглядывает добрые стены, скользит взглядом по внушающему доверие потолку, по затылкам и лицам завсегдатаев и думает:

"Как же так получилось? Это же я написал про бойцовский клуб. И фильм снят про меня. Неужели никто не замечает, что я... что я... Я могу тут всё разнести, могу встать и спокойно нассать в тарелку той корпоративной сучки, могу... могу завалить официантку на пол и отыметь ее под столом, жестко отыметь до появления охраны..."

Вот в ресторан влетает охрана, Ваня вынимает пушку, приставляет дуло к виску официантки, отходит к черному ходу, поправляет при отступлении штаны, ремень и галстук, вот Ваня уже далеко, он едет взрывать платину, в чемодане две тонны фугаса. Ваня может всё. Теперь он экстремист. В корпоративном дипломате книга Чака Паланика. В кармане расческа. В другом кармане - банковская карта, в третьем - кредитка (по рифме лезет визитка, но визиток у Вани штук десять, пятнадцать, двадцать, - их Ваня носит в мягком кожаном кошельке).

Но всякое пиво кончается (не всякое пиво кончается, но если завтра к восьми на работу, если тебе уже тридцатник, то пиво должно быть меньше да лучше, как можно меньше и как можно лучше); Ваня сминает салфетку, Маня приносит счет.

"Какой у него взгляд! Какие манеры! Он так одинок и так не обласкан. Я бы... я бы у него отсосала. Да: прямо здесь! Пускай увольняют! Я бы с ним - хоть на край света!"

Подобные мысли (одну или две) Маня всерьез считает любовью (она всё считает либо любовью, либо деньгами). А Ваня тем временем пронзает гардеробщика взглядом (ну, типа, могу тут устроить разгром без пощады). А седой гардеробщик равнодушно читает ванину душу (то есть изнанку клубной футболки): "Я крутой террорист и взрыватель..."

Вот достойная пара для нашей новенькой официантки, - размышляет седой гардеробщик, - у нашей новенькой официантки такие икры, ну такие икры, блин, не для нее работа, день-другой - и облажается. Так размышляет седой гардеробщик.

А мы, мы, пока фиксируем чужие мысли, успеваем подумать свои собственные (подумать всегда успеваем, но только не всегда удается их записать; ну, так записать, чтобы оно кстати было, чтобы красиво и ненавязчиво, чтобы каждый наш читатель мог придти в ресторан и сказать соседу "я тут подумал на днях"... так записать, чтобы никто не заподозрил, что это наши мысли, а не какого-то там читателя). Так вот, пожалуйста, наши собственные: почему это так происходит, что когда Маня влюбляется в Ваню, гардеробщик считает, что для последнего подходит Таня? Таня, во-первых, работает в другую смену. Во-вторых, Тане абсолютно всё равно с кем и где, а вот Мане не всё равно, ей очень нравится этот, с голодным взглядом и мягкими манерами. Совсем не о том думает седой гардеробщик, совсем не в ту степь.

Тайные желания мальчиков